И вновь я посетил...
Вставил я (сдуру) комментарий к одному из повествований моей супруги, оный очень приглянулся и ей и любимой теще. Так что они приговорили: "Пиши". И мне ничего не остается, как взяться за эпистолярный жанр, а чтобы читателю было не скучно читать мое творение, напишу его в шутливой форме... Итак начнём: Но сначала, чтоб не утомлять читателя, да не заставлять его по интернету рыскать, дам небольшую справочку:
Бахус - Бог пьянства;
Бегемот - Бог чревоугодия;
Ибису - Бог рыбалки;
Морфей - Бог сна;
Ню́кта - Бог тьмы;
Аврора - Богиня восходящего солнца;
Евен - Бог реки;
Зевс - Бог дождя;
Сильванус - Бог дикой природы.
День Первый
В году 2015-ом, во второй его половине, когда солнце красное на Землю нашу все реже и реже обращать внимание стало, и деньки стали мрачные и дождливые, собрались мы со товарищи в поход длительный, измождающий в сторону Южную. Снарядили караван нехитростный из трех колесниц железных управляемых и в путь-дорожку отправились.
Опишу сотоварищей своих верных и преданных по старшинству и по рангу-званию...
Первым в ряду стоит славный витязь Слава-рыбак, в поход пустившийся, несмотря на работу непосильную, у неподкупного последователя Гиппократа на бумажку ценную (бюллетенную) сменявшего купюру пятитысячную.
Вторым выступает славный воин Ярославский Андрюшка-ратник, из войска Грефовского, бесчисленного, на отдых законный после боев праведных с финансами окаянными отпущенный.
Ну а третьим идет Ваш покорный слуга, Игоряшка - Царев человек, морда толстая, неприметная, всеми пинаемая, на демонстрации гоняемая, как и на все мероприятия Царские...
Далее женский пол пошел, в поход взятый не для компании, а для битвы неравной с Богом Бахусом, так как сила в них неимоверная заложена на этом поприще.
Ну и старшая из них: Женька - домовница, в Стольном граде все избы скупающая и простым людишкам продающая...
Ну а пятой идет моя благоверная, никуда меня от себя не отпускающая: Танька - летописец, на свою шайтан-машину все запечатляющая и в повествования свои (и мои) все это вставляющая...
И последним в строю, но далеко не последним в битвах наших ратных, стоит славный воин Женечка, законно на отдых отпущенный от трудов своих праведных, складских...
Описал я всех, теперь и в путь пора...
Утром ранёхонько, помолясь и попив лишь зелья черного заморского (так как курочка аппетитная в Москве была забыта для глумления над ней домочадцев Женечкиных), мы отправились на подвиг ратный во чужие земли Южные...
Но не сразу все складывалось-ладилось, первым препятствием стали людишки злые на руку, не чистые, оторвавшие ночью темную с колесниц наших надежных колпаки с колес накаченных. Погоревали мы, поплакались, да смирились с потерей невиданной и в путь-таки пустилися.
Но битва предстояла нелегкая, врагов собиралось тьма кромешная, вторым ворогом стал Ню́кта ужасный и победил он в битве неравной витязя нашего славного Славку непобедимого. Но не бросили мы сотоварища славного, плечо надежное подставили, на пассажирское место пересадили, дабы отдохнули его очи ясные от стрел разящих.
И победили-таки злодея лютого, да и подмога пришла скорая надежная в виде дочери Гипериона и Тейи Авроры.
Но не долго мы победу праздновали, опять вороги окружили нас в виде сына Гипноса - Морфея. Так и бились мы с ним битвой смертельною, пока не пришел на помощь Евен, сын Океана и Тефии, и отступил тогда Морфей поверженный.
Так и добрались с Божьей помощью до земель солнечных, плодородных...
Закупив провизию заморскую, небывалую, перепробовав все фрукты - ягоды ихние степные, отправились мы искать поле битвы наше дальнейшее, чтоб безлюдное, да пустынное...
Вот доехали мы до реки славной, многоводной, в Миру Ахтубой называемой, и стала эта река препятствием нам, чтоб найти место укромное, заречное. Но и тут удача сопутствовала нам, нашлась ладья диковинная, колесницы наши на борт принявшая.., другой ладьей толкаемая.
И понесло нас по просторам речным бушующим на ту сторону испытать судьбинушку нашу горемычную...
Поклонившись двухстами рублями за каждую колесницу мореплавателям отважным, сослужившим службу незаменимую, отправились мы в плен сдаваться Богу Сильванусу.
Вот приехали мы в место безлюдное, травой поросшее, для битвы зело пригодное...
А приехав туда, стали место то обживати, да к битвам последующим готовиться...
Разместились, да и приняли первый бой свой с основными нашими ворогами: Бегемо́том, да Бахусом,,,
Бились долго, не один час, но никто уступать не хотел, так и не выяснив, кто сильнее, упрятались под покровительство Бога Морфея, получив Его себе в союзники...
День Второй
Вот разбуженные Богиней Авророю, перекусив хлебом насущным, отправились мы удачи искать в битве праведной, кровопролитной с Богом Эбису, зело алчным до богатств своих биоресурсных.
Хочу сказать, не всей дружиной в путь отправились, Славку с Танькою сторожить стойбище наше оставили.
И приняли мы бой на брегах непроходимых, заболоченных без разведки и подготовки ратной с войском Бога Эбису. Разделили дружину по-двоя, одна часть пошла хлестать мечами длинными, да с катушками, другая стала хитростью брать да приманивать добычу наживкой заморской Бондюэлевской.
Не сопутствовала нам удача в тот день, не порадовала, одержал Эбису верх над нами справедливый, привезли всего три щучки зубастые, да полосатых разбойников с десяток, и вернулись в лагерь побежденные.
И тут выяснилось, что не зря мы бой вели, да на себя полчища эти выманивали, не рассчитывал Эбису коварный, что в резерве у нас был славный ратник наш Славка, да неспроста по прозвищу Рыбак. Одолел он с подмогою малою, подсак Танькой подставляющей, этого монстра небывалого...
Похвалили мы героя Славку воина, и подумалось, что не зря мы его в трудную минуту поддерживали, да плечо подставляли...
И начали мы опять готовиться к сражению вечернему, неравному.
И этот день не выявил победителя в битве с Бегемо́том, да Бахусом,,,
День Третий
Наступило утро раннее, но не Авророй доброю были мы разбужены, а злодеем яростным и беспощадным, громовержцем лютым Зевсом, который метал в нас свои стрелы мокрые, да неуютные. Да только подготовлены мы были к этой битве суровой, щитом непробиваемым Коламбия Камперским укрыты.
Под щитом тем надежным, непробиваемым, мы и трапезу сварили, и потрапезничали.
Ну а далее, не страшась зевских стрел многочисленных, вышли мы на бой со вчерашним врагом, да с Богом Эбису. И удача в этот день нам сопутствовала, натаскали добычи Буфальской видимо-невидимо...
Так и день прошел в победах праведных, да ничем иным не приметен был, только вечер ждал битвы с Бахусом...
В этой битвушке преуспели мы, Бегемот с Бахусом уж пощады стали просить на милость победителя.
Возликовали мы, да возрадовались, стали песни орать залихватские, непотребные...
И опять под крыло Бога Морфея...
День Четвертый
И опять позвала нас Аврорушка добрая, обласкавши солнышком ясным, в путь дорогу собираться трудную, добыть добычи славной да на котлетушки, мной обещанные.
И отправились мы в путь-дороженьку да на битву кровавую безвыходную. Долго битва та шла окаянная, и потери понесли мы немалые в виде блёсенок да воблерков оторванных. Но добычи добыли немножечко, чтоб потешить ратников наших славных котлетушками...
И настал час побед над Бегемотиком, поразить мы его задумали котлетами нашими неповторимыми, сабельками нашими острыми порубленными...
С лучком и морковочкой пережаренной смешанные, да на масле подсолнечном рафинированном пожаренные...
Тут расслабились мы, да напрасно видать, налетел на нас Чудо-Юдо беззаконное (как потом оказалось) Змей Горыныч местный о трех головах на колеснице вездепроходимой белой, да с пистолетиками и ксивами страшными: "И стоянку мы не так выбрали, да ваще сюда не могли путь держать..., и ждет нас кара страшная, непомерная. А если вступим мы с ним в сговор тайный, да отслюнявим по тыще голове каждой неподкупной правохранительной, так отпустит он нас восвоясеньки, и никто другой ни обидеть, ни посрамить не посмеет нас..." Погоревали-поплакали, да с казной озвученной распрощалися и отправились свою месть возмещать на Боге Бахусе...
День Пятый
А не приметен был этот день ничем, только заметили мы, что осерчал на нас добрый Евен, сын Океана и Тефии, по навету чьему-то коварному. Стал он воды свои бескрайние отводить от нас в море Каспия.
Оживился тут жадный Эбису, с новой силушкой на нас полчища свои поганые обрушивши. Тут и дрогнули мы, спотыкнулися, не смогли супостату ничем ответити. И в походы дальние пускалися, и приманкой всякой отбивалися, так немного добычи добудучи стали радоваться и этому...
Так и день прошел в поражении...
Отыгрались опять на Боге Бахусе, он за всех у нас был виновником...
День Шестой
День шестой настал, зело солнечный, загарательный, да купательный, не подумаешь, что уж жовтень давно...
Разбрелась дружинушка в ясный день такой да в разны стороны, чтоб земель новых разведать, на добычу богатых. Сладка парочка, твиксом названная,
в путь отправилась со Славкою, показать ему воды буйные, да громадные...
А слуга Ваш, царем мученный, женою насилуемый, прихватив с собой холопа Женечку, погнал колесницу свою надежную в земли новые, неизведанные... (Танька-фотница одна осталася, охранять припасы наши скудные). Долго ль-коротко мы-то ехали уж запамятовал и не помню совсем, только помню, что попадались нам все места скудные, на добычу бедные. Так намаявшись, намахавши сабельками нашими длинными да с катушечками, воротились мы ни с чем на стояночку. Тут сюрприз нас ожидал: Женька-домовница увела у жадюги-Эбису добычу зубастую, да на приманку необычную Бондюэлевскую.
И опять пришлось славить уж ручного Бога Бахуса, да за Женьку пить ее прославляючи...
Ну а дальше под крыло Морфея, так как завтра нам далеко путь держать, диво-дивное посмотреть всемирное...
День Седьмой
Утром раненько, прям с Авророю, зелья выпив заморского черного, в путь отправились увидать чудо-озеро, да приманки добыть кончающейся Собанеевской (Славку ратника горемычного охранять стойбище наше вытоптанное оставили)...
А дорога та была нелегкая, вся каменьями необработанными усеянная, шибко быстро на ней не разгонишься...
Вот приехали мы в те места далекие, посмотреть то чудо-озеро знаменитое, уникальное.
Ждали там хором раскошнейших, как в заморских странах чужеземных, и целебниц хотели увидеть диковинных, но не встретили мы ничего подобного, не возрадовались наши очи ясные...
И довольствовались мы только сервисом нашим скудненьким, ненавязчивым, в виде колесницы Ульяновской разваливающейся, за год солью съеденной...
Можно сервисом тем не пользоваться, а пешком идти до купальных мест, а идти то там аж пять целых верст, ну а ехати - пять минуточек да за синенькую со всех хлопчиков.
И помчал нас муж земель чужих, с виду грозный весь, в душе паинька...
Вот приехали, ну и тут сюрприз - ни кабиночки, да ни кустика, передеца чтоб, да и к слову сказать переодевать нечего, все забыли: кто в кибитке, а кто в лагере. Лишь Андрюшка Ярославич наш о себе родном позаботился, ну а мы ему стали ширмочкой...
Запустили мы его в чудо-озеро, да и стали смотреть...
Вот диво-дивное: не идет ко дну он глубокому, как дерьмо торчит, в проруби болтается...
Удивились мы тому чуду небывалому, да поскидали с себя амуницию нехитростную и в труселях семейных сиганули в то озеро соленое...
Тут и женщины подтянулися...
Повылазили мы с того озера да покрылись все солью белою...
спина (не подумайте задница)
Пообсохли, соль стряхнули с себя, да и в путь пустились обратный на все той же перевозке Ульяновской, где колесницу свою оставили местной фирме секьюритной, да за сотенку.
Тут нас душ ждал офигительный, рассказать кому не поверит ведь - с потолка торчит труба с краником, чтоб водой окатить студеной неразмешанной, а в полу видна дыра темная, не отверстие. Несмотря на сервис тот ненавязчивый, отслюнявили мы и за него по полтинничку.
Захотелось мне туда буржуев привезть, да очаровать их нашей экзотикой, ведь специально все там так устроено, чтобы видели они буржуины заморские как сильны духом наши людишки суровые, могут так они исцеляться, а казну Цареву на Пальмиру пустить, да привесть там все к пристойности.
Вот и день к концу, надо к стойбищу, да прикормки купить Собанеевской.
Возвратилися уже к вечеру, ягод сладких накупив Баскунчаковских.
Пировать опять стали крепко с возлиянием, чтоб домой не везти назад воду огненную, веселящую, а воды той было немножечко, экономили до последнего. Двадцать три флакончика беленькой, и четыре еще перцовочки, да еще где-то три клюковки, и еще одна височка, ну а пива чуть больше трех ящичков.
Погорланив песен залихватских, вспомнив сотоварищей своих веселых, с нами не поехавших, разбрелись по жилищам своим бесхитростным, к другому дню готовиться...
День Восьмой
Не спешили мы с подъемом ранним, ведь на завтра сборы намечены на сторонку родную возвращатися.
В этот день мы обычно готовимся, да добычу готовим громадную, чтоб коптить ее в коптилках нержавеющих на ольховых опилках заготовленных.
Вот проснулись, покушали славненько, да отправились в места наши заветные, никогда нас не подводившие. Только что-то у нас не заладилось, видимо Евен, сын Океана и Тефии совсем распоясался, у стоянки воду выгнал аж на три метра почти от берега, а в местах наших приметных уж почти совсем не оставил. Потаскались мы по брегам тем засушливым, поискали удачи в битвушке, так ни с чем в отряд возвратилися, стали там искать справедливости.
Не скажу, что совсем без удачи мы, но не той ждал добычи Ибисувской, так чуть-чуть понемногу вытаскивали...
Тут опять беда приключилася, налетел на нас опять чудо-юдище трехглавое, но уже законное. Без пистолетиков, но со ксивою...
И опять: "Как посмели вы в мои земли вступить заповедные, колесницы поставить у воды, а не на двести метров от ней, и за это вас ждет кара суровая..."
Отвечаем, что уж был у нас твой сородич обирающий, обещал нам покровительство надежное и мзду с нас собравший.
Стал тот Змей незаконниго хаить пристыжевать, да и нас корить за транжирство распутное, призывал все к порядку мирному, да и стал составлять протоколишко. Обещал сослать бумажецу ту на родимую сторонушку, и оплатить мы должны по постановлению сумму крупную трехтысячную (цифра три у них там магическая, со всех холопов собираемая).
К слову сказать не дошла та бумага грозная, карательная до Московии, видно в пути да в конторах бюракратических затерялася, но а вечер был испорчен окончательно - все власти местные делают, чтоб не ездили к ним, не мешалися...
У нас проще запретить (незяяя), чем сделать так, чтобы край тот степной развивался, расцветал...
Ну а дальше по тому же сценарию, возлияние, да пожирание...
День Девятый, заключительный
Вот и день настал заключительный, собирательный, расставательный...
Как всегда, потрапезничали славненько, стали вещи убирать все ненужные, упаковывать. Потом добычу коптить, да делить ее и копченую, и сухую всю, по котомке у каждого получилося.
Собрались, да опять расслабились, стали купальный сезон закрывать, да дурью маяться. Ваш покорный слуга изловил одну из раковин многочисленных, вырезал внутренность ейные и давай их как наживку использовать. Тут добыча пошла с новой силушкой, успевай только отвязывать, но не даст моей душеньке возрадоваться половинка моя нареченная, пока вещи все не уложены.
Ты и щит ей собирай Коламбия Камперский, просуши его, да упаковывай, да и столик собирай газовый, другом не поехавшим одолженный, и посуду помой, да и прочее, как насиловала, так и сильничает...
Так и день прошел в непонятных хлопотах, вот и вечер наступил крайненький...
Тут и Ню́кта пришел воеводою...
Загрустили мы, но делать нечего, завтра ждет нас дорога дальняя, утомительная, а потом и вообще на работушку...
День Десятый, дорожный
Утром раненько, неуютненько, ведь все вещи уже упрятаны, стали мы искать чем потрапезничить, а покушавши чем послал нам Бог, стали шалаши собирать наши походные. Два часа, однако прособиралися, не оставив ничего (даже мусора), в путь обратный пустились проторенный...
Со всей тварью местной прощалися...
К переправе рвались уже оплаченной...
И опять карабелы нас порадовали, переправили нас без запиночки на ту сторону, ближе к Родине...
Попрощались мы с водоемами известными...
... и великими...
И помчались домой уж затаренные, до краев набив свои колестницы заморские припасами на зиму лютую.
А рассказывать уж больше нечего, утомил и так я читателя выносливого, мои бредни здесь читающего.
Напоследок лишь скажу, что не всей дружиной воротилися, караван наш под старинным градом Тамбовом распался, по причине утомляемости двух ратников - Славки-рыбака, да и Женьки- домовницы, много сил в тех землях далеких оставивших. Заночевали они в покоях придорожных, коньячком клоповьим горлышко прополоскавши в харчевне тамошней, и на следующий день воротились по домам своим привычным и к делам праведным.
Ну а остальной отряд двинул далее, несмотря на тьму надвигающуюся. Так, по-тихому, без проблем больших, воротилися в
д. Истоминку, откуда и выехали.
Напоследок собрались за дубовым столом и порадовали Бога Бахуса, горькой беленькой, заначенной...
Вот и кончился сей рассказ простой, коль обидел кого, извинить прошу...